История греков в России

Вряд ли найдется другой народ, судьбы которого настолько тесно переплелись с судьбою народа русского, как греки. От самых истоков русской государственности, начавшей складываться еще в Киевской Руси, и до современной эпохи культурные связи и взаимопомощь русского и греческого народов не прерывались не на миг.

Тем не менее, историю собственно греческой диаспоры в России принято отсчитывать  с трагического дня взятия турками Константинополя – 29 мая 1453 г., хотя первые переселенцы начали прибывать на территории, находившиеся в сфере влияния русских земель, еще в конце XIV в.

После падения Града Константина большая часть вынужденных переселенцев выбрала своим новым домом венецианские владения в восточном Средиземноморье,  а также Аппенинский полуостров и другие страны Западной Европы. Однако были и те, кто предпочел переселиться в северные балканские и придунайские земли, а также на Крымский полуостров и в Закавказье.

Для иммигрантов Россия тогда не являлась некой особой точкой притяжения: несмотря на единую веру, бывшие подданные Византийской империи вполне оправданно считали Великое княжество Московское неудачно расположенным в географическом отношении, неблагоприятным в отношении климата, экономически отсталым и социально чуждым себе. С другой стороны, и Великие князья - по крайней мере, до начала XVI в. – не стремились привлечь на свои земли греков и использовать их таланты земледельцев или пополнять ими свои войска.

Потому и упоминания о греческих поселениях в XV – XVI в. в русских летописях крайне незначительны. Лишь после брака Софии Палеолог с Иваном III, состоявшегося в 1472 г., приток греков (в основном из Италии) в далекую Московию несколько увеличивается. И в первую очередь это касается интеллектуальных верхов  - знати, монахов, ученых и купцов.
Но лишь век спустя, с провозглашением патриаршества на Руси Вселенским Патриархом Иеремией II, эта интеллектуальная иммиграция выходит на новый уровень.

Не будет преувеличением сказать, что именно этот период следует считать величайшим расцветом греко-русских религиозных и культурных связей. В частности, как раз в этот момент на всю Россию прогремели имена таких великих греческих иерархов и ученых, как Михаил Триволис, более известный в российской историографии как Максим Грек, Арсений Элассонскй, Иероним II, патриарх Иеросалимский, патриарх Московский Игнатий, братья Лихуды, основатели Славяно-греко-латинской академии. Однако они были далеко не единственными греками, внесшими в эту эпоху свой вклад в русскую культуру.

Возможно, в гораздо большей степени духовно-культурному возрастанию крепнущего российского государства способствовали безымянные ученые клирики, писцы, художники, учителя греческого языка, которые своей деятельностью определили не только ориентацию православной церкви, но и всё культурное развитие Великого княжества.

Связи же между рядовым русским и эллинским миром участились в конце 17 и начале 18 в. – главным образом в результате стремления Петра Великого (1689-1725) и его наследников объединить христианские народы Юго-восточной Европы и Кавказа  в ходе русско-турецких войн. Тогда помимо ученых и монахов– как из Западной Европы, так и с находящихся под властью турок территорий – в Россию стали прибывать солдаты и моряки. Хотя их число было несравнимо меньше того «потока», который хлынет на территорию Южной России во времена Екатерины II, так что из них станет возможно сформировать специальные греческие отряды.

Тем не менее, можно с уверенностью утверждать, что уже с XVI в. в некоторых городских центрах Западной России и Южной Украины образовались очаги греческой торговли. А некоторым из этих центров проживания греков - в частности, во Львове, в Киеве, Нежине и Харькове, а позже в Елизаветграде (совр. Кировоград) – удалось добиться у Москвы и Петербурга особых привилегий при ведении финансовой деятельности.

В течение многих веков тесные связи с Москвой поддерживали крымские греки. Особо примечателен тот факт, что они сумели пережить набеги готов, гуннов, аваров, хазар, и даже покорение полуострова татарами в 1223-1253 гг. Причем, при этой власти именно представителям местной греческой диаспоры поручались все дипломатические миссии.

Распространение османского владычества на Южный Крым в 1475 г. облегчило связь живших здесь православных греков с единоверцами по ту сторону Понта Эвксинского. Эта наладившаяся связь обеспечила приток сюда новых поселенцев, тем более что на самом полуострове уже была налажена модель мирного  сосуществования греков с мусульманами и представителями иных, не православных вероисповеданий. Но больше всего увеличению крымской диаспоры в эту эпоху способствовал тот факт, что Южный Крым вел оживленную торговлю с Константинополем, и местным греческим купцам удалось полностью вытеснить из Черного моря западноевропейские торговые гильдии – в первую очередь генуэзцев и венецианцев.

Результатом этого стало показательное численное преимущество греческого населения перед остальными народностями, населявшими эту область к середине ΧVI в.: 19 000 из 36 000. Лишь к концу 18 в. демографическая картина здесь изменилась в пользу мусульманского населения в результате переселения греков вглубь российской территории, в Приазовье.

Упомянутое переселение происходило летом и осенью 1778 г. с разрешения татарского хана Шагин-Гирея, благодаря подкупу некоторых его приближенных, при посредничестве греческого митрополита Кафы и Готии, Игнатия, и при помощи великого русского полководца Александра Васильевича Суворова, выразившейся в предоставлении транспорта и иной материальной поддержке.

Переселенцы, оставив свои дома в крымских городах, двинулись сначала через Перекоп и крепость Александровскую. Затем они разделились на две большие ветви: одна, меньшая, двинулась к Екатеринославу, а основной поток повернул к Славянску и Бахмуту. В конце концов, большинство пришло на берега реки Соленая, где и было решено основать новый город – Мариуполь. Однако климатические условия заставили их тут же просить у русских новое место для поселения.

И по ходатайству митрополита Игнатия в Петербурге решение было найдено: грекам было предоставлено более южное место для поселения, на берегах реки Калмыш, также недавно основанный город Павловск, который после их прихода был переименован в Мариуполь. Из этого города, в свою очередь, в первоначальный Мариуполь были переселены казачьи семьи, который теперь в свою очередь был назван Павлоградом – в честь наследника российского престола. Так был основан греческий Мариуполь, а также греческие поселения по всей приазовской области.

При этом по разным оценкам на новые места проживания пришло до 30 000 греков. Однако – и в этом еще раз проявилась природная способность греков к добрососедству – сюда отчасти записали и те инородные семьи, которые вместе с ними вышли из Крыма. Тем более, что уже в следующем поколении они вполне ассимилировались с греками. Отчасти причиной для столь преданного следования за греками являлись те привилегии, которые Екатерина ΙΙ признавала за греческими гражданами своего государства.

Впрочем, самих греков даже эти привилегии в некоторых случаях не могли заставить надолго остаться на новых местах, и некоторые сразу предпочли вернуться на старое место жительства. До 1780 г. такие возвращения были незаконными. Однако с момента занятия в 1783 г. Крыма русскими войсками, а затем с 1793 г. после официального включения Крыма в состав Российской Империи все вернувшиеся были признаны проживающими здесь на абсолютно законных основаниях.

Характеризуя в целом политику Петра I и его преемников в отношении греческого населения, можно заметить, что она во многом совпадала с политикой в отношении других православных народов. А именно, российские властители всячески поддерживали переселение украинцев, самих русских, славян, армян, болгар и греков в различные пограничные области, особенно – в «проблемные», там, где до того господствовала мусульманская вера.

Целью такой политики (которая продолжалась практически до начала Ι Мировой Войны) было, с одной стороны, утверждение российского господства на новых территориях, а с другой – демографическое, экономическое и социальное развитие этих областей. Со своей стороны, иностранцы получали благоприятные условия и привилегии для экономического развития этих территорий. В частности, такой режим «экономического благоприятствования» был установлен в Мариуполе, причем сопровождался он предоставлением известного самоуправления, возможностью иметь собственных судей и полицейских, а также строить собственную систему образования.

Такая «колонизационная» политика российских властей была связана в первую очередь с расширением территории самой Империи в периоды правления сначала Петра Ι, затем Елизаветы (1741-1762) и, наконец, самого большого – в период правления Екатерины ΙΙ (1762-1796). Приобретения последнего из этих царствований были обеспечены в первую очередь тремя последовательными разделами Польши (1772, 1793 и 1795 гг.), а также успешными операциями в русско-турецких войнах 1768-1774 и 1789-1792 гг. В ходе этих завоеваний русские окончательно закрепили за собой Азов (потерянный в 1711 г.)  и Таганрог (потерянный в 1739 г.). Их принадлежность была закреплена в 1774 г., причем теперь к ним прибавились еще Геникале и Керчь.

В 1792 году русские включили в свои владения также приморскую косу, которая включала в себя Херсонскую область близ устья Днепра, Николаев, основанный в 1789 г. при слиянии рек Буг и Ингул, Мариуполь и Одессу, которая была основана в 1794 г. После восшествия Екатерины II на трон в результате ряда административных реформ эти новоприобретенные области к востоку от Днепра были объединены в одну новую административную область, которая получила название «Новороссийская губерния». К этой же области была приписана и присоединенная по Кучук-Кайнарджикскому мирному договору область между реками Днепром и Бугом. Все эти территории стали известны как Новороссия, причем это название осталось за ними и после присоединения Бессарабии в 1812 г.

Именно здесь, на юге России, и была  в полной мере реализована беспрецедентная по своим положительным результатам программа Петербургских властей по заселению новых земель лояльными иностранцами.  Достаточно сказать, что за 75 лет ее последовательного проведения население этой области увеличилось с 63 000 в 1782 г. до 3,4 млн. в 1856 г.
Что касается греческого демографического вклада в развитие этого региона, то в основном оно произошло за счет уже упомянутого нами переселения из Крыма в Приазовье. Новый же приток греков в эти области начался в результате таких дополнительных факторов, как ужесточение политики по отношению к иноверным в Оттоманской империи и вольное или невольное участие греческого населения островов в поддержке восстаний против турецкого владычества – главным образом в ходе военных столкновений русско-турецких войн. Кроме того, этому способствовало и особое благоволение Екатерины к эллинам, которые были для нее идеологическим обоснованием знаменитого «Греческого проекта».

Поэтому неудивительно, что первый мощный поток греков из исконных греческих областей в Россию пришелся именно на время первой русско-турецкой войны 1768 – 1774 гг. Первая его волна, состоявшая из безоружных переселенцев, устремилась из Малой Азии на Ионические острова, а оттуда – во владение Габсбургов на Адриатике и на Северных Балканах. Вторая же – и более многочисленная – последовала в 1775 г. за русским войском из Эгеиды на северные берега Черного моря. При этом Кучук-Кайнарджикский мирный договор особым пунктом предусматривал возможность свободного переселения с турецких территорий христианских семейств в Новороссию. Первым с призывом осуществить это переселение к грекам обратился Алексей Орлов, глава русского войска. Однако его воззвание не убедило понтиев, и они послали новое посольство – на сей раз в Петербург к самой императрице, чтобы еще раз обсудить условия переселения.

Результатом этого обращения стал указ Екатерины Великой от 28 марта 1775 г., в котором подробно перечислялись условия, на которых греческие переселенцы могли приезжать в Керчь и Геникале. В то же время с отходом российских войск обострилась обстановка на Пелопоннесе, и новая волна переселенцев хлынула уже оттуда в Таганрог (после обещания наместника Новороссии, князя Потемкина, предоставить им те же привилегии, что и жителям Мариуполя) и в Крым, куда в то же время стали возвращаться некоторые из тех их соотечественников, которые поселились в Приазовье.

Таким образом, понемногу Крым стал себе возвращать то этническое и экономическое положение, которое он занимал до исхода отсюда во внутренние области России греческих семей, о котором было сказано раньше, и к 1830-м гг. здесь проживало уже до 8000 греков. При этом в греческой диаспоре сложилось достаточно интересное распределение видов деятельности: в то время как отцы и деды вернулись к тем ремеслам, которыми они занимались и на родине, юноши стали обращаться больше к военной службе.

Именно деятельности их спонтанно образованных отрядов Российская Империя обязана, в сущности, присоединением оставшейся части Крыма к своим владениям. Положение этих отрядов было  быстро узаконено образованием сначала т.н. «Албанского войска», а затем и Греческого пехотного полка., к4оторый после присоединения всего полуострова к России стал выполнять функции постоянного сторожевого отряда в районе Балаклавы. Подобные этому ополчения вскоре стали появляться и в других регионах Новороссии (например, Одесский греческий дивизион, организованный в 1795 г.).

Впрочем, в жизни все складывалось не так хорошо, как на словах. Несмотря на расположение императрицы, многие ее указы на практике не выполнялись, так что греки из Керчи и Геникале были вынуждены обращаться к губернатору Новороссии с требованием соблюдения признанных за ними привилегий. После же того, как и эти требования были оставлены без внимания, большая часть Греческого полка оставила Керчь и Геникале и переселилась в Таганрог. Только обещание светлейшего князя Потемкина выплатить им задержанное жалование, разрешение повседневно носить национальные одежды и организовывать военную службу в соответствии со своими обычаями позволили сохранить лояльность этих греков к России. Мало того, речь заходила тогда даже о том, чтобы превратить Таганрог в город с исключительно греческим населением и назвать его… Спартой.

Впрочем, подобные моменты разочарования отнюдь не уменьшали поток греческих переселенцев в Россию. Например, в результате нестабильности, вызванной спором Франции и Испании за остров Минорку, почти все греческое население этого острова перебралось сначала в Херсон, а затем – в Павлоград. Много их соотечественников прибывало и с северо-балканских территорий, и только особые торговые льготы правительства Габсбургов смогли приостановить это переселение.

Дополнительным стимулом переселения на юг России, причем не только для греков, стало планомерное основание здесь практически на ровном месте крупных городов, наиболее известным из которых стала Одесса. Характерно, что уже в самый год ее основания митрополитом Херсона  в городе был освящен первый греческий храм.

Подобные события крайне волновали Высокую Порту, так как становилось видно уже невооруженным глазом, что производительные силы Оттоманской империи утекают на север, усиливая и без того быстро разрастающееся враждебное государство. Однако заявляя протесты российскому правительству, османы не делали должных внутренних выводов для исправления ситуации.  Греки, впрочем, не спешили принимать российское подданство: с их точки зрения это означало порвать свою связь с одноплеменниками, оставшимися в  Турции, а кроме того уменьшало надежды на объединение народа для освобождения Родины, находящейся под османским игом. Впрочем, это нисколько не мешало им преданно служить приютившей их стране, что наиболее проявилось во время войны с Наполеоном.

Говоря о переселении с Понта в этот период следует заметить, что территории современной Украины и Северо-Восточного Причерноморья не были основным направлением греческой миграции. В первую очередь связано это было с тем, что переселявшиеся сюда греки были вынуждены менять не только место жительство, но и род занятий, поэтому переезд сюда из Южного Причерноморья носил скорее спорадический характер. Но было другое направление, куда понтийцы переселялись гораздо охотнее и где они продолжали заниматься земледелием и своими традиционными ремеслами: с первых десятилетий XIX в. и вплоть до Октябрьской Революции все большее их число устремляется в российское Закавказье.

Собственно, первые переселения греков в эти области относятся еще к концу XVIII в, когда их приглашали сюда грузинские цари для работы в ювелирных мастерских. Однако настоящие «исходы» греков в Закавказье начинаются после присоединения Грузии к России в 1801 г., когда приглашение греков на эти земли (в рамках реализации все той же программы, что началась еще при Петре Великом) начинают следовать одно за другим. Этому процессу не помешало даже то, что турки воспользовались временным ослаблением внимания России к этим территориям во время вторжения Наполеона, и ненадолго поставили их часть под свой контроль. Отток понтийцев из пределов Османской империи еще более усиливается в 1820-е годы, когда отношение к грекам заметно ухудшается в свете произошедшей освободительной революции 1821 г.

Следующим этапом этого процесса стал отход христианского населения на территории Российской империи вслед за русским войском после войны с Турцией 1828 г. Вместе с греками на этот раз массово уходили и армяне с той только разницей, что армян вытесняли с их территорий османы, а греки уходили по собственной инициативе. В этот же период окончательно завершился исход греков из внутренних районов Малой Азии ближе к морю, откуда было проще продолжить путь на восток или на север. Маршрут же тех греков, кто уходил на восток, был один: Карс – Гюмри – Тбилиси – Цалка. Именно в этом последнем городе организовалась наиболее многочисленная греческая община, хотя кое-кто останавливался и на предыдущих этапах пути. Характерно, что расселяясь в окрестностях Цалки, греки давали заселяемым поселениям те же названия, что носили и деревни, оставленные ими в Турции. Впрочем, переселение могло бы быть гораздо более массовым, если бы не набеги черкесов, избавления от которых до поры до времени никто не мог гарантировать новым жителям этих областей. Лишь при десятилетнем правлении на Кавказе графа Воронцова (1845-1854) эта опасность была несколько смягчена.

Во второй половине столетия переселение христиан с южных берегов Понта происходило с разной интенсивностью, но неуклонно. Немаловажную роль в этом играла и возобновленная русским правительством с новой силой программа по привлечению новых поселенцев на свои территории: каждому из них, независимо от возраста и пола, при пересечении границ Российской империи немедленно выдавалось 5 серебряных рублей на подъем. Даже Франция и Великобритания уже начали бить тревогу в связи с этим: из-за ухода опытных в мореплавании и торговле греков с мест своего исконного проживания под угрозой оказалось само существование налаженных торговых путей в Черном море. Стоит ли говорить, что в самой Османской империи к этому моменту началась уже форменная паника, выразившаяся в обмене резкими нотами с российским послом в Константинополе.

Тем не менее, русским дипломатам в Константинополе и Трапезунде в 1863 г. удалось в очередной раз заставить Порту подписать указ о свободном переселении христианского населения на российские территории. В результате произошел очередной бурный всплеск миграционной активности. А подготовили его два взаимосвязанных обстоятельства: покорение горных районов Кавказа русскими войсками и дискриминационная политика  османов в отношении христианского населения. Побежденные солдатами русской армии горцы Кавказа, в массе своей исповедовавшие мусульманство, естественным образом обратили свои взоры к Турции, которая обещала принять своих единоверцев.

И вот когда в Трапезунд стали прибывать суда с мусульманами из Российской империи, то оказалось, что власти принимающей стороны переоценили свои возможности: в переполненном беженцами портовом городе разразились эпидемии, и основные тяготы уже не только по приему гостей с Кавказских гор, но и по уходу за больными тяжким бременем легли по указу Порты именно на греков Трапезунда. Россия, в свою очередь, столкнулась на опустевшем Кавказе с противоположной проблемой: переселяемые сюда коренные народы, издревле населявшие равнинную часть империи, оказались абсолютно неспособными к акклиматизации в горной местности. Поэтому разрешение на переселение 1863 г. одновременно решало и проблемы заселения Кавказа, и давало возможность грекам покинуть город, охваченный болезнями. Именно к этому периоду относится основание таких (тогда еще малых) городов, как Кабардинка, Геленджик, Красная Поляна и Высокая.

Однако основная  масса греческих семей поселилась все же к югу от Туапсе, на территории современной Абхазии, где ими были основаны поселения, носящие имена представителей тогдашнего Греческого королевского дома: Георгиевское, Ольгинское и Александровское. К этому же периоду относится прибытие новых греческих беженцев в Сухуми и Цалку.

Последняя волна греческих иммигрантов из Турции в Россию датируется 1922-23 гг. Многие греки из Трабзона стремились через Батум попасть в Грецию, но гражданская война помешала части населения в этом переселении, зачастую оставляя семьи разбросанными по разным местам.

В 1937-38 гг. открывается новая кровавая страница в истории эллинизма Советского союза, которая связана с периодом сталинских репрессий. По обвинению в «государственной измене и антиправительственной деятельности» (58 статья) начинается волна арестов, тюремных заключений и последующих казней греческого населения, которое насчитывало около 450 тысяч человек и 1/3 из которых имела греческое гражданство. Всего прошло четыре волны массовых преследований, которые начинались в следующие даты: 30 октября 1937, 8 февраля 1938, 29 июля 1938 и 26 февраля 1939. Тысячи греков были осуждены как «враги народа» и сосланы в лагеря в Сибирь.

Перемещение греческого населения в сторону Центральной Азии продолжается и в следующее десятилетие. Первыми греками, которые переселились в начале 40-х гг., были жители Кубани (юг России) и Керчи (древний Пантикапей) Восточного Крыма в Алма-Ату в Казахстане (в основном переселялись подданные Греции). В июне 1944 г.  греки Крыма ссылаются в Узбекистан и Сибирь. 13 июня 1949 г. (они сохраняют греческое подданство) греки понтийского происхождения с Кавказа (в основном из Абхазии, где располагаются греческие поселения)  с формулировкой «особая депортация» были сосланы в Центральную Азию. Пятнадцать дней спустя из этого района были депортированы и греки с советским гражданством, они были обязаны заявить, что покидают эти места добровольно. Точное число депортированных не известно. Но исследования показывают, что это от 40 до 70 тысяч человек.

В это же время переселяются последние греки из района Краснодара. По оценке исследователя И.Г. Джухи, автора многотомного проекта «Греческий мартиролог», посвященного грекам-жертвам сталинских репрессий (уже в свет вышли «Греческая операция» и «Спецэшелоны идут на восток»), в 1937-38 гг. было арестовано около 23-25 тысяч греков, 90-92% из которых были расстреляны. Сам исследователь считает, что в 40-е гг. в Сибирь, на Урал, в Казахстан и Центральную Азию было переселено около 65 тысяч греков. Если к этим чисткам и преследованиям добавить жертв коллективизации  1929-1933 гг., число греков-жертв репрессий по оценке И.Г. Джухи составляет 110-120 тысяч человек.
Советский историк греческого происхождения Н. Иоаннидис называет три причины депортации греков советскими властями: греки СССР считались подозреваемыми после поражения Демократической армии в Греции, правящая партия в Грузии имела националистические взгляды и считала греков чуждым элементом и, наконец, развивающейся промышленности Центральной Азии требовались рабочие руки.

К счастью, ничто на этой земле не вечно, в том числе и страдания. Принудительное переселение греков в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее стало последним их странствием-испытанием в России. Однако уже во время этих гонений они доказали советским властям их ошибку: именно среди греков оказался удивительно высокий процент героев СССР. Удивительный для тогдашнего руководства страны, но не для самих греков или русского народа, который всегда принимал греков как братьев и получал в ответ не меньшую любовь и уважение.

Прекрасные врачи, удивительные учителя, талантливые музыканты, деятельные предприниматели – такими останутся в истории греки России ХХ – начала XXI вв.  Сейчас на территории нашей страны их около 100 000, и хочется верить, что это число будет только расти. И дай Бог, чтобы впредь это было связано не со страшными катаклизмами, подобными тем, о которых мы рассказали в нашем очерке, а только с искренней любовью к нашей общей Родине – России.

Дмитрий Кикоть, Специально для проекта "Греция от Greek.ru"

далее >>>