Я всегда полагала, что только детали имеют значение. Может, поэтому я цепляла взглядом и оставляла в памяти незначительные, казалось бы, подробности своих путешествий.  

Например, греческие кошки совсем не похожи на российских. Вот город Кос, столица одноименного острова, и разжиревший султан у входа в развалины Акрополя – рыжий, грязный, мутноглазый господин целого роя кошек и котят – лежит под кустами пунцовых олеандров, надменно ожидая подаяния на прокорм прожорливого гарема, безразличный к византийской мозаике и обломкам колонн за сплетениями бугенвиллий и жасмина. Кошки побережья, словно разжалованные и трепанные жизнью богини Бастет, тощие, с жадными желтыми глазами – угрожающе разевая пасти, они требовательно бродят между ног посетителей рыбной таверны на безвестном берегу Керкиры, где-то за виллой Ротшильда, готовой окунуться в воду, и маленькой часовней, похожей на каменную коробку.  К деревянным столикам под навесом несут мелкую рыбешку, пойманную гостями с борта яхты и пожаренной здесь за умеренную плату, χωριατική σαλάτα, который мы называем греческим, прозрачное пиво и морского скорпиона – огромную рыбу с драконьими плавниками, рдеющую в томатном соусе, вкуснейшую рыбу, стоящую своей немаленькой цены. Пахнет морем, оливковым маслом, поджаренной чешуей, горячей пылью. Чуть качаются яхты на причале, над золотисто-белыми камнями под бутылочной зеленью волн.