Творческие проекты Эвклида Кюрдзидиса

21.05.2011 14:12

Творческие проекты Эвклида Кюрдзидиса

Заслуженный артист России Эвклид Кюрдзидис - частый гость в Петербурге. В Северной столице несколько лет подряд идет знаменитый театральный проект с его участием "Ladies' Night", творческие вечера собирают неизменные аншлаги, а петербургские музыканты и поэты все чаще становятся участниками концертов Эвклида.

О своих новых проектах актер рассказал на встрече в петербургской редакции "Российской газеты".

Российская газета: Эвклид, похоже, Петербург становится для вас родным. Не планируете перебраться сюда насовсем?

Эвклид Кюрзидис: Петербург-то давно стал для меня родным и близким. А вот стану ли я для него своим? (улыбается)

Впервые я приехал сюда тринадцать лет назад со спектаклем Питера Штайна "Гамлет". Постановка шла в цирке на Фонтанке. Это был замечательный спектакль с потрясающим актерским составом - Гамлета играл Евгений Миронов, Ирина Купченко играла королеву-мать, Владимир Этуш - старого могильщика, я - молодого. И все совпало - весна, удивительный спектакль, необыкновенный город... Но окончательно и бесповоротно я влюбился в Петербург, когда приехал на съемки фильма Алексея Балабанова "Война". Тогда у меня появились друзья из Петербурга, первые поклонники.

РГ: Недавно вы участвовали в открытии петербургского вернисажа модельера Вячеслава Зайцева. Как вам выставка?

Кюрзидис: С работами Вячеслава Михайловича я был знаком и раньше, видел его картины, фотографии. Но эта выставка открыла его с неожиданной стороны. Чего стоят работы из стекла, отлитые по эскизам Зайцева. Они потрясающе талантливые!

На выставке побывали мои друзья из Нью-Йорка, они очень точно подметили - можно закрыть всю картину, оставив для обозрения один маленький фрагмент, но даже по нему можно будет наверняка определить, что это работа Зайцева. Настолько узнаваем характер и стиль.

РГ: На выставке вы читали стихи петербургской поэтессы Марины Снегиревой. Как возникло это сотрудничество и будет ли продолжение?

Кюрзидис: С Мариной меня познакомила петербургская певица Афина. Как-то я услышал в ее исполнении романс "Как жаль, что мы не расставались", восхитился и спросил, кто автор стихов. Так состоялось наше знакомство с Мариной Снегиревой.

Марина пишет удивительные стихи, она умеет рассказать о безысходной правде жизни с печальной улыбкой. "…А если вдруг не выдержат колени, то как я буду голову держать?.." Я с удовольствием откликаюсь на все предложения поддержать выступления моих питерских друзей. Совсем скоро в Петербурге пройдет мой концерт, там обязательно будут звучать стихи Марины Снегиревой.

РГ: Вы упомянули про петербургских поклонников…

Кюрзидис: Они - особенные. Не фанатичные, не рвут на тебе одежды. У меня есть питерская поклонница, которой я очень горжусь. Немолодая дама, она очень долго приходила на все мои концерты, спектакли и была трогательно деликатна. Однажды после спектакля "Эй, Труффальдино!" подарила мне книжку Карло Гольдони "Слуга двух господ", напечатанную в 1939 году. Позже выяснилась, эта книга много лет хранилась в их семье и пережила блокаду.

Чем я счастлив? Многим пожилым людям кажется, что жизнь прошла - дети выросли, они больше никому не нужны. Так вот, эта поклонница призналась, что благодаря мне обрела новую жизнь. Она специально купила компьютер, чтобы читать мой интернет-сайт, ездит практически на все мои выступления. Объездила уже полстраны, нашла своих давних подруг в других городах, водит их на мои спектакли. Вы понимаете, изменить зрителя на время спектакля - это актерская задача-минимум. Гораздо важнее дать ему нечто, что позволит изменить к лучшему всю жизнь. Если это удается, ты - самый счастливый человек.

РГ: А что нового будет на творческом вечере в Петербурге?

Кюрзидис: Нового будет много, ведь придут зрители, которые бывали абсолютно на всех моих творческих встречах. Это очень стимулирует - их сложно удивить, им нужно нечто большее, чем рядовое выступление. Что-то они мне заранее советуют, о чем-то просят. Иногда эти просьбы рождают новые образы, неожиданные решения. На концерте в Петербурге будут и любимые стихи, и новые песни. Обязательно будет Гумилев. А если случится полет души, то будет и Пушкин.

РГ: В прежние времена было принято приурочивать творческий вечер к юбилейным датам. Считалось, что бенефис нужно заслужить…

Кюрзидис:  А мне кажется, что актер должен быть в постоянном живом общении со зрителями. В театре все более-менее понятно, нравится - аплодируют, не нравится - уходят. А как понять киноактеру, как зритель оценивает его работы? Только в процессе живого общения.

Недавно на телевидении меня спросили: "Можно ли задать вам личный вопрос?". Я ответил - нельзя. Это неделикатно. Мне даже родные не задают этих вопросов. Я не отвечаю на вопросы о своей частной жизни. Нигде. Кроме творческих вечеров. Вот там нет запретных тем. Никаких!

РГ: Вы дружите с Риммой Марковой. Замечательная актриса, уникальная личность… Что вам дает эта дружба?

Кюрзидис: Зимой я пригласил Римму Васильевну на свой день рождения без всякой надежды, что она придет. (говорит голосом Риммы Марковой) "Мальчик мой! Мне же 102 года! Я же не дойду, рассыплюсь!"

И вот поздний вечер. В ресторан заходит Римма Васильевна. В длинном платье, умопомрачительных сережках, невозможно красивая, высокая, статная, этакая столбовая дворянка. И весь зал - человек сто - встал с аплодисментами! И потом она полночи танцевала, была украшением застолья, говорила тосты, шутила. "Мальчик мой, и почему я тебя люблю? Может быть потому, что в далекой молодости моим первым мужчиной был грек?" Зал просто падал от хохота!

Она настоящая. В ней такая сила жизни, в ней столько юмора и здорового цинизма! (опять говорит голосом Риммы Марковой) "Мальчик мой, не смотри на меня так, я возбуждаааюсь!"
Ну как ею не восхищаться?!

Помню, впервые приехав в Лондон, я был обескуражен тем, что не увидел стариков, кругом была одна молодежь. А если попадался немолодой человек, то с непременным пирсингом или татуировками. Там возраст считается чем-то неприличным, а ведь молодым нужно чувствовать опору, почву. Дружба с Риммой Васильевной дает эту опору. Римма Маркова - редкая натура. Таких, как она, сейчас уже не делают.

РГ: Кого из великих актеров вам не хватает? Чьи уроки вам бы сейчас пригодились?

Кюрзидис: Для меня личной потерей стал недавний уход Людмилы Гурченко. Мы не дружили, лишь изредка встречались на съемках телепередач. Но я восхищен тем, что Людмила Марковна до последнего оставалась женщиной и никому не позволяла усомниться в этом. А каким драматическим и вместе с тем красивым был ее уход! На вздохе, на такой высокой ноте!

Я был бы счастлив, если бы сейчас жила и работала Фаина Георгиевна Раневская. Я так жалею, что не попал на знаменитый спектакль "Дальше - тишина", который она играла вместе с Ростиславом Пляттом. Видел этот спектакль только в записи. Поверьте, от их игры дух захватывает.

Я так счастлив, что видел на сцене моего любимого Евгения Леонова, и искренне жалею, что так и не сумел посмотреть Смоктуновского и Глузского. Это не значит, что сейчас в театре нет замечательных актеров. Если вам доведется побывать в студии Сергея Женовача в Москве, вы увидите необыкновенно талантливую молодежь, которая не известна широкому зрителю, поскольку не снимается в сериалах.

Ребята Евгения Каменьковича, Петра Фоменко, молодые "щукинцы" и "мхатовцы"… Но даже самому талантливому актеру нельзя без поддержки, которую могут дать только великие мастера сцены. Помню, во ВГИКЕ ставили "Макбета". Мы с Сашей Куликовой, которая теперь стала одной из ведущих актрис БДТ, сыграли отрывок. Очень короткий. Подошел Алексей Баталов. Молча обнял и ушел. Вы понимаете - он не озвучил, а сыграл свою оценку! Это ли не счастье?

РГ: Говорят, ради того, чтобы сыграть Наполеона в эпизоде, вы отказались от одной из главных ролей в фильме? Оправдана ли такая расточительность?

Кюрзидис: У каждого актера своя история, свои желания. Я не хочу быть всеядным и пытаться ухватить все на свете. Что не мое - и так уйдет от меня. Ходить по трупам, бегать за режиссерами - не моя песня.  

По поводу Наполеона... Мое счастье, что я могу позволить себе роскошь выбирать роли. Если бы у меня дома семеро по лавкам сидели, такая разборчивость была бы непозволительной. Для многих кино - это основной заработок, и трудно упрекнуть тех, кто не отказывается от большого гонорара ради интересного эпизода. Я отказался. И считаю, что был прав. А когда еще во мне увидят Наполеона?! Да и увидят ли вообще?

И потом, можно сыграть большую роль и не зацепить, а можно минутным появлением в кадре неожиданно для самого себя завоевать зрителя. Ну, кто бы мог подумать, что мой несчастный Зурик из небольшого эпизода в фильме "От 180 и выше" так западет в души зрителей? Всего три съемочных дня - и вдруг такая удача.

РГ: В одном из интервью вы говорили, что поклонники часто сравнивают вас с графом Калиостро. Давайте перечислим роли, которые, как вы считаете, просто созданы для вас.

Кюрзидис: Даже не знаю. Я, например, жалею, что от меня ушла роль Сталина. Были довольно удачные пробы к фильму Миры Григорьевны Тодоровской "Жена Сталина", но в итоге на роль взяли грузинского актера, что, наверное, оправдано. Хотя я уверен - у меня был бы свой Сталин. Я бы играл не тирана, а историю любви.

Есть роли, которые никак не ложатся на мою фактуру, но в итоге получаются. Например, чеченский чабан Руслан Шамаев в балабановской "Войне" - это совсем не Эвклид. Ну не читает он Гумилева! И тем особенно интересен. Мне дорог каждый повод для полного перевоплощения. Но если вы спрашиваете …я бы попробовал сыграть Наполеона не в эпизоде, а по-серьезному. Скажете, замечтался?

РГ: В фильме "Алые паруса" вам приходилось курить сигары, в "Дикарях" неумеренно пить. Какие еще дурные привычки вам "привил" кинематограф?

Кюрзидис: Вот скоро опять придется курить в кадре, хотя я давно бросил. В Одессе начинаются съемки нового фильма, где мой герой курит.

Но даже, несмотря на это, кино, скорее, не прививает, а гасит дурные привычки, поскольку заставляет бороться с самим собой. Представьте, насколько тяжело сниматься в четыре часа утра зимой при минус тридцати и не капризничать при этом. Но приятного в нашей профессии все равно больше. Например, мы целуемся часто (смеется).

РГ: Рассказывают, что когда Раневская получала письма: "Помогите стать актером", она отвечала: "Бог поможет". Вам, кроме Бога, кто-нибудь помогал? Люди, счастливый случай или всего приходилось добиваться самому?

Кюрзидис: Хочется верить, что ничего случайного в жизни не бывает. И если ты вложил кирпичик в основание своей судьбы, то придет время, и этот кирпичик удержит что-то важное в твоей жизни.

Помню, когда я заканчивал ВГИК, случился дефолт, были страшные времена. Актеры были никому не нужны. Мне было 28 лет. У моего отца в эти годы было уже трое детей! А я восемь лет приобретал профессию, без которой не мыслю жизни, но заработать себе этой профессией на жизнь не могу. В какой-то момент я стал думать: "Все, друг, ты проиграл, начинай новую жизнь". На мое великое счастье тогда вышел фильм Владимира Мотыля "Несут меня кони", где я снимался еще второкурсником. Во время премьеры я оказался рядом с актрисой Елой Санько, которая, увидев меня на экране, неожиданно спросила: "А вы хотите попасть к Питеру Штайну?" Я подумал - она шутит, к Питеру Штайну в то время звезды в очередь стояли. С ее легкой руки я начал играть в "Гамлете", и это было спасение.

Без таких счастливых случаев актерская судьба может просто не состояться. Скольким талантливым, трудолюбивым актерам с великолепной школой не хватило только одного - счастливого случая. Недавно, в один из своих приездов в Петербург, я совершенно случайно за кулисами смотрел спектакль на сцене ДК "Выборгский". Петербургская актриса Светлана Письмиченко, которая снималась в фильме "Брат", играла моно-спектакль для детей. Я заглянул и, что называется, "прилип". Меня зовут, торопят, а я не могу оторваться. Какая потрясающая актриса! Так хочется пожелать ей удачи.

РГ: Вы принимали участие в программе Самаркандского музея мира и солидарности "Автограф миру и послание человечеству". Как вам - оказаться в одном ряду с Далай-ламой и Шварценеггером?

Кюрзидис: Волнительно. Когда мне несколько лет назад пришло приглашение принять участие в этом проекте, я поначалу подумал, что это шутка, и не ответил. Приглашение повторили. Тогда я деликатно поинтересовался - почему я? И то, что они ответили, придало мне уверенности - оказывается, их впечатлило большое количество людей разных национальностей, которых я сыграл. В своем послании я написал то, что действительно хотел бы донести до каждого: "Самое главное - не быть равнодушным. И тогда наша земля никогда не погибнет". Я действительно верю, что если не будет равнодушия, то не будет никакого конца света.

Анжелика Гурская

КОЛ-ВО ПОКАЗОВ: 6387

ИСТОЧНИК: http://www.rg.ru/