Кавказ в биографии Н.Е. Никифораки
04.02.2008 22:26
Н.Е. Никифораки, после совета с отцом, выбрал практический класс обучения, мечтая продолжить свою военную карьеру не в качестве штабного офицера, а непосредственным участником военных сражений. Такое направление устремлений Николая Егоровича было не только и не столько результатом юношеских романтических мечтаний, но сформировалось под воздействием рассказов как уважаемого всеми барона Розена, так и многих гвардейских офицеров, побывавших на Кавказе, а также в обстоятельствах длившейся в то время Крымской войны, не оставлявшей выбора людям армейского воспитания и закалки.
По окончании в 1855 г. училища, получил чин прапорщика с «зачислением по артиллерии и с оставлением при Михайловской артиллерийской академии», где находился до января 1857 г. В марте того же года хлопоты и просьбы о переводе в действующую армию увенчались успехом. Н.Е. Никифораки был переведен в 20-ю Кавказскую гренадерскую бригаду и прикреплен к горной №1 батарее [2].
Для русских военных людей Кавказ был не просто местом, где шла длительная и кровопролитная война, но сделался школою, в которой воспитывались и закалялись военные таланты, а вместе с этим составлялись характеры многих даровитых людей. Граф В.А. Соллогуб считал, что «в русской жизни Кавказ имеет достоинство драгоценное, уважаемое даже всеми, не знающими близко Кавказа. Это то, что он вырабатывает русского человека, придает ему самостоятельность, укрепляет в нем волю… и готовит верных сынов отечеству.» [3].
Н.Е. Никифораки прошел школу Кавказа вместе с десятками тысяч российских героев. Испытания и опасности быстро определили основные черты его характера, а обязанности командира сформировали чувство ответственности, которые выгодно стали отличать его и способствовали продвижению как по военной, так впоследствии и по административной службе.
После окончания Крымской войны российское верховное командование стало уделять усиленное внимание Кавказу и особенно его восточной части – Чечне и Дагестану, – где находился центр мюридизма, сломив который только и можно было победоносно завершить многотрудную и длительную Кавказскую войну [4].
С подписанием Парижского мира Россия могла направить все свои силы и энергию на покорение Кавказского края. С этой целью князь А.И. Барятинский был назначен главнокомандующим Кавказской армией и наместником на Кавказе, а начальником штаба Кавказских войск утвержден Д.А. Милютин. Впервые за многие годы был выработан четкий план совместных операций, результат которых впоследствии превзошел самые смелые ожидания [5].
После Крымской неудачи в Петербурге страстно желали победоносного завершения кавказского дела и всячески содействовали в том наместнику. Военный министр в конце 1857 г. уведомил А.И. Барятинского о «направлении на Кавказ по указанию императора Александра Николаевича 17000 нарезных ружей. Из этого числа в каждый полк назначалось по 1130 с тем, чтобы снабжать ими в каждом из пяти батальонов по одной роте в полном составе 226 человек» [6]. Системность действий, умелое командование и вооружение войск винтовками – сократили потери русских до минимума, а вместе с умело выбранной тактикой определили конечный успех.
В горах Северного Кавказа стали активно проводиться военные операции двух родов: 1) набеги, которые совершались в ближайшие от русских поселений местности, не требовавшие много времени, рассчитанные на внезапность и быстроту нападения; 2) экспедиции, имевшие более ответственные и широкие задачи, выполнявшиеся с помощью значительные сил в течение большого времени. Длительность военных экспедиций колебалась от нескольких дней до нескольких недель – в зависимости от характера боевой задачи, а также от времени года – зима или лето. Русским полкам приходилось сражаться в таких местах, которые считались военными теоретиками серьезными препятствиями даже для простого передвижения войск [7].
Походная колонна, по мере углубления в горы, сужалась и растягивалась на большое расстояние, что делало ее крайне уязвимой для противника. Иногда путь проходил по краю пропасти, зияющая глубина которой пробирала холодком даже самых бесстрашных. В этих условиях возникали особые проблемы, если колонну сопровождал артиллерийский обоз. Нередко солдаты были вынуждены на своих плечах переносить пушки через горные хребты или пропасти [8]. Подобные трудности усугублялись либо непогодой, либо палящим зноем, либо резкими перепадами температур, характерными для гор Восточного Кавказа [9].
В походных условиях военных будней, которые сложились в годы, формировалась особая порода людей, поражавших почти сверхъестественной жизнестойкостью. В этой среде постепенно созревала личность молодого артиллериста Никифораки, закалялись его характер и воля. Молодой офицер по прибытии в назначенное подразделение, едва осмотревшись и обжившись в непривычной обстановке, окунулся в стихию войны. В послужном списке Н.Е. Никифораки в графе «бытность в походах и делах против неприятеля» говорилось, что он «находился в походах и делах против горцев в 1857 г. с 22 июня по 1 сентября», принимая участие в экспедиции Лезгинского отряда [10].
«На Лезгинской линии наши отряды должны были ежегодно разорять неприятельские общества и довести их к решительной минуте до изнеможения. В Прикаспийском крае было положено прежде всего прочно занять Салатавию, разъединявшую Дагестан с восточною оконечностью левого крыла, чтобы открыть путь в горы с северной стороны… На левом крыле решено было сначала кончить покорение чеченской плоскости, затем перенести войну в самые горы, никогда еще не видевшие русских знамен... Направить первые удар в ущелье Аргуна и занятием его до снежного хребта, отделить малую Чечню от большой и отрезать весь западный угол страны, подвластной мюридизму, потом перейти в Ичкерию, где находилась резиденция Шамиля – Ведень» [11].
Летняя экспедиция 1858 г. Лезгинского отряда должны была вынудить к подчинению непокорные общества Анцух, Копучу, Анироссо, Богнада, Ридо. Горцы защищались отчаянно и русским войскам приходилось много потрудиться при взятии завалов и укреплений. Н.Е. Никифораки участвовал во всех делах при взятии завалов в урочище Закари-Кат, штурмовал укрепления на высотах Гарух-Мар, а при взятии Анцухской крепости его подразделение захватило у неприятеля два орудия. До конца экспедиции пришлось отбивать контратаку мюридов Богозского и Иланхевских обществ на высотах Била-Кура [12].
За отличие в делах против горцев в летней экспедиции 1858 г. Н.Е. Никифораки был награжден орденом Св. Анны 4-й степени. Затем последовала зимняя экспедиция 1858-1859 гг. в Ичкерийские горы. Никифораки участвовал в штурме аула Ведено, который был 14 лет резиденцией Шамиля. Для горцев Ведено имело большое значение. «Они смотрели на него как на местопребывание своего повелителя и имама, как на административное средоточие, из которого исходили все главнейшие распоряжения как на сборный пункт и гнездо мюридизма и как на хранилище общего народного достояния – казны. Занятие этого аула, нанося сильный нравственный удар могуществу имама в Чечне открывало прямой путь в Андию и во внутрь Дагестана» [13].
Важную роль в событиях 1858-1859 гг. сыграло широкое применение артиллерии. Действия артиллеристов совместно с пехотой привели к резкому сокращению потерь в частях Кавказской армии [14]. Свою толику в данное дело внес артиллерист Н.Е. Никифораки. За участие в зимней экспедиции 1858-1859 гг. и при штурме аула Ведено он был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом.
Храбрость и распорядительность в делах против горцев и в повседневном армейском быту изменили отношение офицеров и солдат-кавказцев к молодому Никифораки: в нем перестали видеть столичного искателя наград и чинов, как первоначально воспринимались в Кавказских войсках временно командированные из Петербурга офицеры. В нем признали своего боевого товарища, а это уважение дорогого стоило для молодого офицера, едва узнавшего Кавказ с его суровыми правилами и беспощадностью войны. Н.Е. Никифораки приняли в среду, в которой было немало истинных героев и храбрецов. Он участвовал в составе войсковых частей, где ему приходилось действовать штыком и шашкой и выполнять свой долг командира под меткими пулями отчаянных горцев.
К великой досаде молодого Никифораки в августе 1859 г., в самый разгар сражений в Дагестане, его вызвали в Петербург «для прохождения наук в Михайловской артиллерийской академии» подпоручиком. Умудренный боевым опытом и славой героя Н.Е. Никифораки к лету 1861 г. завершает курс наук в академии с отличными успехами и производится в поручики. Он не прерывает связей с Кавказом, поддерживая переписку с боевыми товарищами. Он мечтает о возвращении, тем более, что военные действия там продолжаются.
Пройдя школу Кавказской войны, Н.Е. Никифораки с трудом переносил размеренную службу в академии. С ним произошло то, что случалось со многими людьми, служившими и воевавшими на Кавказе – их поражал своеобразный недуг, нравственная зависимость и опьяненность Кавказом, которая не отпускала и не проходила, не позволяла сосредоточиться на чем-либо ином, не связанным с кавказскими делами. После окончания академии не удалось, однако, незамедлительно отправиться на Кавказ. Поручик Никифораки в ноябре 1861 г. был переведен в крепостную артиллерию Приморской области Восточной Сибири. Прибегнув к разнородным ухищрениям, задействовав знакомства отца и своих боевых товарищей, Н.Е.Никифораки удается добиться отмены назначения в Восточную Сибирь. Высочайшим приказом в январе 1862 г. он переводится на Кавказ в 20-ю артиллерийскую бригаду. С апреля 1862 г. Н.Е. Никифораки участвует в делах против горцев в составе Даховского отряда Кубанского казачьего войска на Западном Кавказе. За отличие в делах против горцев он представляется к ордену Св. Анны 3-й степени. Одновременно он производится в чин штабс-капитана, а следом и капитана. 15 января 1863 г. по воле начальства был прикомандирован к штабу войск Кубанской области, где находился до октября 1865 г. За это время получал несколько разновременных командировок в действующие отряды. С 10 марта по 25 октября 1865 г. управлял Инженерным отделом штаба войск Кубанской области [15].
Участвуя в Кавказских делах на различных должностях, Н.Е. Никифораки возмужал и приобрел опытность и к авторитету героя-храбреца добавил авторитетность ответственного устроителя и инициативного исполнителя. Эти качества, в данной совокупности, достаточно редко объединяются в одном человеке, а потому не могли не быть востребованными начальством.
С окончанием военной фазы покорения Кавказа в 1864 г., события перешли в фазу его устроения и колонизации. В данных условиях возрастала настоятельная потребность в людях именно такого склада, каким был Н.Е. Никифораки. На данной фазе развития Кавказа на первое место выдвигались «меры направленные к улучшению гражданского быта населения… Результатом этих мероприятий является во многих местностях края более или менее заметное улучшение материального благосостояния населения и поднятие нравственного его уровня» [16].
Высшее руководство Российской империи и высшие власти на Кавказе были озабочены скорейшим (по возможности) установлением «духовной и экономической связи Кавказа с Россиею, в смысле водворения здесь не одной только русской правительственной власти, но и русского национального влияния… » [17]. Результативность такого рода усилий по многим параметрами определялась качественным составом Кавказской администрации. Потому важной заботой высшей администрации было то, чтобы «агенты власти, соприкасавшиеся с населением, были возможно чище по нравственным побуждениям и удовлетворительные по своей деятельности» [18]. Однако на Кавказе эта задача была трудно исполнима в силу ряда объективных задач. Например, в силу отсутствия «всех удобств европейской обстановки, с одной стороны, что создает для служащих положение, полное исключительных лишений, а с другой – требует от них особых усилий, чтобы изучить строй жизни чуждой народной жизни, приспособиться к понятиям и предрассудкам массы и заслужить ея доверие правильным разрешением возникающих в среде ея потребностей, не упуская, при том, из виду целей и задач правительственных» [19].
В силу этих обстоятельств Кавказская администрация постоянно искала случаев и людей для улучшения личного административного состава и добилась определенных результатов. Не только высшее, но и большинство средних административных должностей были замещены способными и нравственными людьми, прежде всего, из среды армейских офицеров, прошедших все этапы служебной субординации, и проверенных на человеческие качества в делах против горцев и привычных к житейским лишениям.
Н.Е. Никифораки попал в поле зрения кавказского начальства, когда стал исполнять различные должности и поручения при штабе войск Кубанской области. По распоряжению начальника Главного управления наместника Кавказского 20 августа 1867 г. Н.Е. Никифораки назначается сначала исполняющим обязанности попечителя Черноморских прибрежных поселений, а в 1870 г. – утверждается в должности попечителя.
Отправление этой должности требовало много усилий и такта. Решив вопрос по наделению землей казачества и укоренив его на Кавказе, необходимо было всячески привлекать в край «мирный элемент» – крестьянство и других предприимчивых людей, которые только и способны были «оказать значительное культурное влияние на туземное население в смысле приобщения его к мирному занятию земледелием, а также в смеси с русским населением туземцы скоро забудут свое обособление от русских и взаимную вражду» [20].
Занимаясь разнообразными сторонами обустройства Черноморских прибрежных поселений, сталкиваясь с труднейшими социально-экономическими и этно-конфессиональными задачами, Н.Е. Никифораки умел находить приемлемые для властей и населения решения. На этом поприще раскрылся его новый талант, во многом связанный как с личностными качествами, так и с этническими греческими традициями, изначально заложенными семейным воспитанием. Оставаясь везде и всегда русским офицером, государственным администратором, Н.Е. Никифораки, данным ему природным чутьем, умел увидеть в любом деле пользу государственную и общественную и способствовать им. Кроме того, его деятельности много помогало то обстоятельство, что он узнал Кавказ в пору решительного перелома хода кавказских дел в пользу России. Настроение победности и чувство победителя сформировали стержень его личности, что наполняло его уверенностью в правоте и правильности исполняемого долга, позволяло ему быть успешным администратором, которому было доверено на своем месте работать над обустройством нового региона его Великого Отечества. Подтверждением этому служит послужной список Н.Е. Никифораки: с августа 1867 г. он награждается орденом Св. Станислава 2-й степени, «всемилостивейше пожалован бриллиантовым перстнем, производится в подполковники, а затем в полковники и, наконец, 18 декабря 1879 г. указом Е.И.В., данным Правительствующему Сенату, ему повелено быть исправляющим должность начальника Черноморского округа» [21].
Поднявшись до столь высоких должностей, Н.Е. Никифораки приобрел стратегическое мышление и был приближен высшими властями в решению стратегически важных государственных задач в Кавказском регионе. Ему предстояло еще пройти ни один этап деятельности на административном поприще, венцом которого стало губернаторство в Ставропольской губернии с 1887 по 1904 гг.
В силу ряда причин стечения обстоятельств имя Н.Е. Никифораки замалчивалось в течение всего XX века и он не вырос в одну из первостепенных фигур российской истории, не стал вровень с такими деятелями Кавказа как М.С. Воронцов или А.И. Барятинский, но он по праву входил в когорту людей, стоявших близко к этим титанам, и по праву вместе с ними заслужил имя устроителя южных рубежей Российского государства и добрую по себе память потомков.
Кавказ стал эпохой в биографии Н.Е. Никифораки, сформировал его личность, определил приоритеты его человеческих качеств и черт характера. Кавказ стал его судьбой, определившей развитие и пути его жизнесуществования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Захарова О.Ю. Генерал-фельдмаршал светлейший князь М.С. Воронцов. Рыцарь Российской империи. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2001. – С.38.
2. Илиади И.Х., Кайшев В.Г., Беликов Г.А. Самый блистательный губернатор. – М.: Илекса, 2002. – С.322.
3. Цит по: Исмаил-Заде Д.И. Граф И.И. Ворнцов-Дашков. Наместник Кавказский. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. – С.39.
4. Отчет наместника Кавказского и главнокомандующего Кавказскою армиею за 1857-1859 гг. // Акты собранные Кавказской археографической комиссией. – Тифлис, 1904. – С.127.
5. Дж. Баддели. Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – С.325-340.
6. Бобровский П. Император Александр II и его первые шаги к покорению Кавказа // Военный сборник. – 1897. – №4. – С.215.
7. Лапин В.В. «Убеждать непокорные племена в превосходстве нашего оружия...» Военные планы покорения Кавказа // Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX – начало XX вв. – СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005. – С.29.
8. Немирович-Данченко В.И. Горе забытой крепости. Избранные произведения в 2-х т. – Нальчик: «Эль-Фа», 1998. – Т.2. – С.442.
9. Дегоев В.В. Большая игра на Кавказа: история и современность. – М.: Русская панорама, 2001. – С.217.
10. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.355.
11. Фадеев Р.А. Кавказская война. – М.: Эксмо, 2003. – С.73.
12. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.335.
13. Ольшевский М.Я. Кавказ с 1841 по 1866 год. – СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2003. – С.419.
14. Муханов В.М. Покоритель Кавказа князь А.И. Барятинский. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – С.89-90.
15. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.336-337.
16. РГВИА. Ф.400. Оп.1. Д.616. Л.6.
17. РГВИА. Ф.400. Оп.1. Д.616. Л.6 об.
18. РГВИА. Ф.400. Оп.1. Д.616. Л.11 об.
19. Там же.
20. Долгушин А.А. О переселении в Терскую область из внутренних губерний России. – Владикавказ, 1907. – С.8-9.
21. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.325-327.
Автор статьи: Илиади Илья Харлампович
Кавказ в биографии Н.Е. Никифораки
Н.Е. Никифораки родился в 1838 г. в семье генерала Егора Николаевича Никифораки, происходившего из дворян Петербургской губернии, служившего в то время по гражданской части в Екатеринославле. Отец воспитывал сына в традициях православной веры и патриотического служения царю и отечеству. Отец внушил ему такое понимание долга всякого дворянина, при котором служба на благо России была единственным доказательством любви к своему отечеству. Такое воспитание было характерной чертой для большинства представителей русской служилой дворянской среды [1]. Кроме того, видя ежедневно перед собой пример отцовского служения, Н.Е. Никифораки естественным образом выбрал для себя военную карьеру, как единственное поприще, способное в полной мере оправдать его жизненные установки и мечтания. Когда семья переехала в Петербург, Николай Егорович в возрасте 14 лет поступил юнкером в Михайловское артиллерийское училище. Училище носило имя великого князя Михаила Павловича и готовило из юнкеров и фейерверкеров, окончивших учебные гвардейские артиллерийские роты боевых офицеров, достойных с честью носить это звание. Во главе училища стоял известный боевой генерал барон Розен, участник многих сражений и войн, в том числе Кавказской войны.Н.Е. Никифораки, после совета с отцом, выбрал практический класс обучения, мечтая продолжить свою военную карьеру не в качестве штабного офицера, а непосредственным участником военных сражений. Такое направление устремлений Николая Егоровича было не только и не столько результатом юношеских романтических мечтаний, но сформировалось под воздействием рассказов как уважаемого всеми барона Розена, так и многих гвардейских офицеров, побывавших на Кавказе, а также в обстоятельствах длившейся в то время Крымской войны, не оставлявшей выбора людям армейского воспитания и закалки.
По окончании в 1855 г. училища, получил чин прапорщика с «зачислением по артиллерии и с оставлением при Михайловской артиллерийской академии», где находился до января 1857 г. В марте того же года хлопоты и просьбы о переводе в действующую армию увенчались успехом. Н.Е. Никифораки был переведен в 20-ю Кавказскую гренадерскую бригаду и прикреплен к горной №1 батарее [2].
Для русских военных людей Кавказ был не просто местом, где шла длительная и кровопролитная война, но сделался школою, в которой воспитывались и закалялись военные таланты, а вместе с этим составлялись характеры многих даровитых людей. Граф В.А. Соллогуб считал, что «в русской жизни Кавказ имеет достоинство драгоценное, уважаемое даже всеми, не знающими близко Кавказа. Это то, что он вырабатывает русского человека, придает ему самостоятельность, укрепляет в нем волю… и готовит верных сынов отечеству.» [3].
Н.Е. Никифораки прошел школу Кавказа вместе с десятками тысяч российских героев. Испытания и опасности быстро определили основные черты его характера, а обязанности командира сформировали чувство ответственности, которые выгодно стали отличать его и способствовали продвижению как по военной, так впоследствии и по административной службе.
После окончания Крымской войны российское верховное командование стало уделять усиленное внимание Кавказу и особенно его восточной части – Чечне и Дагестану, – где находился центр мюридизма, сломив который только и можно было победоносно завершить многотрудную и длительную Кавказскую войну [4].
С подписанием Парижского мира Россия могла направить все свои силы и энергию на покорение Кавказского края. С этой целью князь А.И. Барятинский был назначен главнокомандующим Кавказской армией и наместником на Кавказе, а начальником штаба Кавказских войск утвержден Д.А. Милютин. Впервые за многие годы был выработан четкий план совместных операций, результат которых впоследствии превзошел самые смелые ожидания [5].
После Крымской неудачи в Петербурге страстно желали победоносного завершения кавказского дела и всячески содействовали в том наместнику. Военный министр в конце 1857 г. уведомил А.И. Барятинского о «направлении на Кавказ по указанию императора Александра Николаевича 17000 нарезных ружей. Из этого числа в каждый полк назначалось по 1130 с тем, чтобы снабжать ими в каждом из пяти батальонов по одной роте в полном составе 226 человек» [6]. Системность действий, умелое командование и вооружение войск винтовками – сократили потери русских до минимума, а вместе с умело выбранной тактикой определили конечный успех.
В горах Северного Кавказа стали активно проводиться военные операции двух родов: 1) набеги, которые совершались в ближайшие от русских поселений местности, не требовавшие много времени, рассчитанные на внезапность и быстроту нападения; 2) экспедиции, имевшие более ответственные и широкие задачи, выполнявшиеся с помощью значительные сил в течение большого времени. Длительность военных экспедиций колебалась от нескольких дней до нескольких недель – в зависимости от характера боевой задачи, а также от времени года – зима или лето. Русским полкам приходилось сражаться в таких местах, которые считались военными теоретиками серьезными препятствиями даже для простого передвижения войск [7].
Походная колонна, по мере углубления в горы, сужалась и растягивалась на большое расстояние, что делало ее крайне уязвимой для противника. Иногда путь проходил по краю пропасти, зияющая глубина которой пробирала холодком даже самых бесстрашных. В этих условиях возникали особые проблемы, если колонну сопровождал артиллерийский обоз. Нередко солдаты были вынуждены на своих плечах переносить пушки через горные хребты или пропасти [8]. Подобные трудности усугублялись либо непогодой, либо палящим зноем, либо резкими перепадами температур, характерными для гор Восточного Кавказа [9].
В походных условиях военных будней, которые сложились в годы, формировалась особая порода людей, поражавших почти сверхъестественной жизнестойкостью. В этой среде постепенно созревала личность молодого артиллериста Никифораки, закалялись его характер и воля. Молодой офицер по прибытии в назначенное подразделение, едва осмотревшись и обжившись в непривычной обстановке, окунулся в стихию войны. В послужном списке Н.Е. Никифораки в графе «бытность в походах и делах против неприятеля» говорилось, что он «находился в походах и делах против горцев в 1857 г. с 22 июня по 1 сентября», принимая участие в экспедиции Лезгинского отряда [10].
«На Лезгинской линии наши отряды должны были ежегодно разорять неприятельские общества и довести их к решительной минуте до изнеможения. В Прикаспийском крае было положено прежде всего прочно занять Салатавию, разъединявшую Дагестан с восточною оконечностью левого крыла, чтобы открыть путь в горы с северной стороны… На левом крыле решено было сначала кончить покорение чеченской плоскости, затем перенести войну в самые горы, никогда еще не видевшие русских знамен... Направить первые удар в ущелье Аргуна и занятием его до снежного хребта, отделить малую Чечню от большой и отрезать весь западный угол страны, подвластной мюридизму, потом перейти в Ичкерию, где находилась резиденция Шамиля – Ведень» [11].
Летняя экспедиция 1858 г. Лезгинского отряда должны была вынудить к подчинению непокорные общества Анцух, Копучу, Анироссо, Богнада, Ридо. Горцы защищались отчаянно и русским войскам приходилось много потрудиться при взятии завалов и укреплений. Н.Е. Никифораки участвовал во всех делах при взятии завалов в урочище Закари-Кат, штурмовал укрепления на высотах Гарух-Мар, а при взятии Анцухской крепости его подразделение захватило у неприятеля два орудия. До конца экспедиции пришлось отбивать контратаку мюридов Богозского и Иланхевских обществ на высотах Била-Кура [12].
За отличие в делах против горцев в летней экспедиции 1858 г. Н.Е. Никифораки был награжден орденом Св. Анны 4-й степени. Затем последовала зимняя экспедиция 1858-1859 гг. в Ичкерийские горы. Никифораки участвовал в штурме аула Ведено, который был 14 лет резиденцией Шамиля. Для горцев Ведено имело большое значение. «Они смотрели на него как на местопребывание своего повелителя и имама, как на административное средоточие, из которого исходили все главнейшие распоряжения как на сборный пункт и гнездо мюридизма и как на хранилище общего народного достояния – казны. Занятие этого аула, нанося сильный нравственный удар могуществу имама в Чечне открывало прямой путь в Андию и во внутрь Дагестана» [13].
Важную роль в событиях 1858-1859 гг. сыграло широкое применение артиллерии. Действия артиллеристов совместно с пехотой привели к резкому сокращению потерь в частях Кавказской армии [14]. Свою толику в данное дело внес артиллерист Н.Е. Никифораки. За участие в зимней экспедиции 1858-1859 гг. и при штурме аула Ведено он был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом.
Храбрость и распорядительность в делах против горцев и в повседневном армейском быту изменили отношение офицеров и солдат-кавказцев к молодому Никифораки: в нем перестали видеть столичного искателя наград и чинов, как первоначально воспринимались в Кавказских войсках временно командированные из Петербурга офицеры. В нем признали своего боевого товарища, а это уважение дорогого стоило для молодого офицера, едва узнавшего Кавказ с его суровыми правилами и беспощадностью войны. Н.Е. Никифораки приняли в среду, в которой было немало истинных героев и храбрецов. Он участвовал в составе войсковых частей, где ему приходилось действовать штыком и шашкой и выполнять свой долг командира под меткими пулями отчаянных горцев.
К великой досаде молодого Никифораки в августе 1859 г., в самый разгар сражений в Дагестане, его вызвали в Петербург «для прохождения наук в Михайловской артиллерийской академии» подпоручиком. Умудренный боевым опытом и славой героя Н.Е. Никифораки к лету 1861 г. завершает курс наук в академии с отличными успехами и производится в поручики. Он не прерывает связей с Кавказом, поддерживая переписку с боевыми товарищами. Он мечтает о возвращении, тем более, что военные действия там продолжаются.
Пройдя школу Кавказской войны, Н.Е. Никифораки с трудом переносил размеренную службу в академии. С ним произошло то, что случалось со многими людьми, служившими и воевавшими на Кавказе – их поражал своеобразный недуг, нравственная зависимость и опьяненность Кавказом, которая не отпускала и не проходила, не позволяла сосредоточиться на чем-либо ином, не связанным с кавказскими делами. После окончания академии не удалось, однако, незамедлительно отправиться на Кавказ. Поручик Никифораки в ноябре 1861 г. был переведен в крепостную артиллерию Приморской области Восточной Сибири. Прибегнув к разнородным ухищрениям, задействовав знакомства отца и своих боевых товарищей, Н.Е.Никифораки удается добиться отмены назначения в Восточную Сибирь. Высочайшим приказом в январе 1862 г. он переводится на Кавказ в 20-ю артиллерийскую бригаду. С апреля 1862 г. Н.Е. Никифораки участвует в делах против горцев в составе Даховского отряда Кубанского казачьего войска на Западном Кавказе. За отличие в делах против горцев он представляется к ордену Св. Анны 3-й степени. Одновременно он производится в чин штабс-капитана, а следом и капитана. 15 января 1863 г. по воле начальства был прикомандирован к штабу войск Кубанской области, где находился до октября 1865 г. За это время получал несколько разновременных командировок в действующие отряды. С 10 марта по 25 октября 1865 г. управлял Инженерным отделом штаба войск Кубанской области [15].
Участвуя в Кавказских делах на различных должностях, Н.Е. Никифораки возмужал и приобрел опытность и к авторитету героя-храбреца добавил авторитетность ответственного устроителя и инициативного исполнителя. Эти качества, в данной совокупности, достаточно редко объединяются в одном человеке, а потому не могли не быть востребованными начальством.
С окончанием военной фазы покорения Кавказа в 1864 г., события перешли в фазу его устроения и колонизации. В данных условиях возрастала настоятельная потребность в людях именно такого склада, каким был Н.Е. Никифораки. На данной фазе развития Кавказа на первое место выдвигались «меры направленные к улучшению гражданского быта населения… Результатом этих мероприятий является во многих местностях края более или менее заметное улучшение материального благосостояния населения и поднятие нравственного его уровня» [16].
Высшее руководство Российской империи и высшие власти на Кавказе были озабочены скорейшим (по возможности) установлением «духовной и экономической связи Кавказа с Россиею, в смысле водворения здесь не одной только русской правительственной власти, но и русского национального влияния… » [17]. Результативность такого рода усилий по многим параметрами определялась качественным составом Кавказской администрации. Потому важной заботой высшей администрации было то, чтобы «агенты власти, соприкасавшиеся с населением, были возможно чище по нравственным побуждениям и удовлетворительные по своей деятельности» [18]. Однако на Кавказе эта задача была трудно исполнима в силу ряда объективных задач. Например, в силу отсутствия «всех удобств европейской обстановки, с одной стороны, что создает для служащих положение, полное исключительных лишений, а с другой – требует от них особых усилий, чтобы изучить строй жизни чуждой народной жизни, приспособиться к понятиям и предрассудкам массы и заслужить ея доверие правильным разрешением возникающих в среде ея потребностей, не упуская, при том, из виду целей и задач правительственных» [19].
В силу этих обстоятельств Кавказская администрация постоянно искала случаев и людей для улучшения личного административного состава и добилась определенных результатов. Не только высшее, но и большинство средних административных должностей были замещены способными и нравственными людьми, прежде всего, из среды армейских офицеров, прошедших все этапы служебной субординации, и проверенных на человеческие качества в делах против горцев и привычных к житейским лишениям.
Н.Е. Никифораки попал в поле зрения кавказского начальства, когда стал исполнять различные должности и поручения при штабе войск Кубанской области. По распоряжению начальника Главного управления наместника Кавказского 20 августа 1867 г. Н.Е. Никифораки назначается сначала исполняющим обязанности попечителя Черноморских прибрежных поселений, а в 1870 г. – утверждается в должности попечителя.
Отправление этой должности требовало много усилий и такта. Решив вопрос по наделению землей казачества и укоренив его на Кавказе, необходимо было всячески привлекать в край «мирный элемент» – крестьянство и других предприимчивых людей, которые только и способны были «оказать значительное культурное влияние на туземное население в смысле приобщения его к мирному занятию земледелием, а также в смеси с русским населением туземцы скоро забудут свое обособление от русских и взаимную вражду» [20].
Занимаясь разнообразными сторонами обустройства Черноморских прибрежных поселений, сталкиваясь с труднейшими социально-экономическими и этно-конфессиональными задачами, Н.Е. Никифораки умел находить приемлемые для властей и населения решения. На этом поприще раскрылся его новый талант, во многом связанный как с личностными качествами, так и с этническими греческими традициями, изначально заложенными семейным воспитанием. Оставаясь везде и всегда русским офицером, государственным администратором, Н.Е. Никифораки, данным ему природным чутьем, умел увидеть в любом деле пользу государственную и общественную и способствовать им. Кроме того, его деятельности много помогало то обстоятельство, что он узнал Кавказ в пору решительного перелома хода кавказских дел в пользу России. Настроение победности и чувство победителя сформировали стержень его личности, что наполняло его уверенностью в правоте и правильности исполняемого долга, позволяло ему быть успешным администратором, которому было доверено на своем месте работать над обустройством нового региона его Великого Отечества. Подтверждением этому служит послужной список Н.Е. Никифораки: с августа 1867 г. он награждается орденом Св. Станислава 2-й степени, «всемилостивейше пожалован бриллиантовым перстнем, производится в подполковники, а затем в полковники и, наконец, 18 декабря 1879 г. указом Е.И.В., данным Правительствующему Сенату, ему повелено быть исправляющим должность начальника Черноморского округа» [21].
Поднявшись до столь высоких должностей, Н.Е. Никифораки приобрел стратегическое мышление и был приближен высшими властями в решению стратегически важных государственных задач в Кавказском регионе. Ему предстояло еще пройти ни один этап деятельности на административном поприще, венцом которого стало губернаторство в Ставропольской губернии с 1887 по 1904 гг.
В силу ряда причин стечения обстоятельств имя Н.Е. Никифораки замалчивалось в течение всего XX века и он не вырос в одну из первостепенных фигур российской истории, не стал вровень с такими деятелями Кавказа как М.С. Воронцов или А.И. Барятинский, но он по праву входил в когорту людей, стоявших близко к этим титанам, и по праву вместе с ними заслужил имя устроителя южных рубежей Российского государства и добрую по себе память потомков.
Кавказ стал эпохой в биографии Н.Е. Никифораки, сформировал его личность, определил приоритеты его человеческих качеств и черт характера. Кавказ стал его судьбой, определившей развитие и пути его жизнесуществования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Захарова О.Ю. Генерал-фельдмаршал светлейший князь М.С. Воронцов. Рыцарь Российской империи. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2001. – С.38.
2. Илиади И.Х., Кайшев В.Г., Беликов Г.А. Самый блистательный губернатор. – М.: Илекса, 2002. – С.322.
3. Цит по: Исмаил-Заде Д.И. Граф И.И. Ворнцов-Дашков. Наместник Кавказский. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. – С.39.
4. Отчет наместника Кавказского и главнокомандующего Кавказскою армиею за 1857-1859 гг. // Акты собранные Кавказской археографической комиссией. – Тифлис, 1904. – С.127.
5. Дж. Баддели. Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – С.325-340.
6. Бобровский П. Император Александр II и его первые шаги к покорению Кавказа // Военный сборник. – 1897. – №4. – С.215.
7. Лапин В.В. «Убеждать непокорные племена в превосходстве нашего оружия...» Военные планы покорения Кавказа // Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX – начало XX вв. – СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005. – С.29.
8. Немирович-Данченко В.И. Горе забытой крепости. Избранные произведения в 2-х т. – Нальчик: «Эль-Фа», 1998. – Т.2. – С.442.
9. Дегоев В.В. Большая игра на Кавказа: история и современность. – М.: Русская панорама, 2001. – С.217.
10. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.355.
11. Фадеев Р.А. Кавказская война. – М.: Эксмо, 2003. – С.73.
12. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.335.
13. Ольшевский М.Я. Кавказ с 1841 по 1866 год. – СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2003. – С.419.
14. Муханов В.М. Покоритель Кавказа князь А.И. Барятинский. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – С.89-90.
15. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.336-337.
16. РГВИА. Ф.400. Оп.1. Д.616. Л.6.
17. РГВИА. Ф.400. Оп.1. Д.616. Л.6 об.
18. РГВИА. Ф.400. Оп.1. Д.616. Л.11 об.
19. Там же.
20. Долгушин А.А. О переселении в Терскую область из внутренних губерний России. – Владикавказ, 1907. – С.8-9.
21. Илиади И.Х. и др. Указ. соч. – С.325-327.
Автор статьи: Илиади Илья Харлампович
КОММЕНТАРИИ
Форум для отзывов 11 не существует.
