Русское кладбище в Пирее: Интереснейший памятник истории
26.12.2004 13:05
В 1867 году, в 16-летнем возрасте, великая княжна Ольга Константиновна вышла замуж за принца Георга, сына датского короля Христиана из династии Глюксбургов, волею великих европейских держав ставшего в 1863 году греческим королем Георгом I (после падения короля-баварца Оттона). По свидетельствам современников, королева Ольга отличалась высоким благочестием, утонченной культурой, доброжелательным нравом и обходительностью. В греческой столице сохранилось немало мест, напоминающих о щедрой благотворительности королевы. Особое покровительство, например, королева оказывала величественному собору Св. равноапостольного Константина, Небесного патрона ее отца, великого князя Константина Николаевича (собор расположен в центре Афин, на улице Св. Константина). На ее личные средства и в память отца пришедший в упадок храм был полностью возобновлен в 1905 году: об этом сообщает мраморная доска, водруженная над главным входом в собор. В 1955 году благодарные прихожане Свято-Константиновского храма устроили в церковной крипте придел, посвященной Св. равноапостольной Ольге (в этом же приделе теперь помещена церковная утварь, некогда пожертвованная храму королевой). Государыня широко помогала и сооружению городской Благовещенской больницы ("Евангелиз-мос"). Художница София Просаленти, находившаяся под сильным влиянием русской школы живописи, написала по поручению королевы и на ее средства прекрасный иконостас больничной церкви. Та же художница создала иконостас дворцового храма в летней королевской резиденции Татой, под Афинами, где впоследствии довелось навсегда упокоиться и самой королеве (согласно желанию королевы, ее афинской летней резиденции был придан внешний облик Фермеровского дворца в Петергофе, где Ольга Константиновна провела счастливое детство).
Последние годы жизни государыни омрачились национальной смутой: ей, ее сыну королю Константину и другим членам королевской семьи пришлось покинуть Грецию. Ольга Константиновна умерла в изгнании, в Риме: первоначально ее прах покоился в русской церкви во Флоренции, а в 1936 году был перенесен в Татой.
В течение своего долгого правления королева старалась помогать русским людям, судьба которых приводила в Грецию. Именно поэтому в конце XIX века она основала в Пирее, служившем средиземноморской базой российского флота, военно-морской госпиталь. Больница была заложена в честь дочери королевы, великой княгини Александры Георгиевны, супруги великого князя Павла Александровича (об этом гласила мемориальная доска на ее стене, к сожалению, в настоящее время демонтированная). Во флигеле госпиталя была устроена домовая церковь во имя Св. равноапостольной Ольги, представляющая собой небольшую двухэтажную пристройку, увенчанную восьмиконечным "русским" крестом. Именно при этом военно-морском госпитале и учредилось кладбище, получившие впоследствии имя королевы Ольги.
Королева часто бывала в Пирее: она посещала российские корабли, обедала вместе с офицерами, присутствовала на любительских спектаклях, навещала больных. Даримые моряками иконы Ольга Константиновна обычно передавала в русские храмы в Пирее и в Афинах.
В 1912 году по личному желанию королевы пирейский храм был зачислен в число "неподвижных" церквей Морского ведомства России, под управлением протопресвитера военного и морского духовенства. Его настоятелем (а они назначались по согласованию с королевой, считавшей себя номинальной владелицей и госпиталя, и церкви) в то время являлся о. Николай Милютин. После 1917 года настоятелем церкви стал о. Павел Крахмалев, во время Первой мировой войны служивший благочинным русских войск в Македонии. После роспуска российского Балканского корпуса о. Павел остался в Греции и по приглашению королевы обосновался в Пирее. Опытный священник, он был избран в 1921 году членом Всезаграничного Высшего Русского Церковного Управления и назначен благочинным всех русских церквей в Элладском королевстве.
В те же годы коренным образом изменилось положение пирейского кладбища: если раньше на нем погребали преимущественно русских моряков, то теперь здесь хоронили беженцев из России, ставшей советской. Эмигранты стали прибывать в Грецию с 1920 года: по официальным данным в 1921 году тут их оказалось 31,5 тысячи, из них полторы тысячи – в Афинах.
Страна оказалась не готовой к приему этих обездоленных людей – более того, после тяжелого поражения от войск Ататюрка в Малой Азии, в 1922 году, в Элладу из Турции хлынули тысячи проживавших там греков. И все же, несмотря на свою собственную трагедию, Греция пыталась оказать посильную помощь и эмигрантам из России. Кроме того, обитатели греческих причерноморских колоний были настроены большей частью антибольшевистски, и в Элладе опасались возмездия со стороны советской власти (всего в 1920-х годах репатриировалось около 50 тысяч российских греков, так называемых понтийцев, или "россопонтов", которых тут не смешивали с коренными русскими и которым незамедлительно предоставляли греческое подданство).
Большую роль в поддержке беженцев сыграла, опять-таки, королева Эллинов: она, например, распорядилась, чтобы военно-морской госпиталь в Пирее предоставлял кров эмигрантам из военных. Кроме нее, эмигранты были обязаны многим С.И. Демидовой княгине Сан-Донато, урожденной графине Воронцовой-Дашковой (1870-1953), организовавший "Союз помощи русским людям в Греции".
В те годы архимандрит Сергий (Цабич), настоятель русской церкви в Афинах, писал так: "В нашем горе есть еще и утешение. Мы попали в Грецию, страну Сократа, Платона, Аристотеля, Демосфена, Софокла, Перикла и великих греков, давших опору государственности, цивилизацию, красоту жизни. Мы находимся в Афинах, городе мифической древности, тех Афинах, одно имя которых волнует сердца культурнейших людей. Нас приютил благородный народ, у которого есть все данные стать достойными своих предков" ("Русская газета". 1919. №10). Однако, несмотря на все старания благотворителей, Эллада по объективным причинам не могла дать многим беженцам достойного приюта, и они стремились уехать далее – в Болгарию, Сербию, Чехословакию, Францию.
Интегрироваться в местную жизнь было легче тем, кто имел хоть какие-то греческие корни, а также обладателям технических специальностей, ценившихся в экономически малоразвитой стране. Многие бывшие военные приобрели гражданские профессии, став шоферами, топографами, инженерами. Полноценному вхождению в общество, вне сомнения, способствовала общая православная вера. Тем не менее, с конца 1920-х годов русская колония в Афинах стала стремительно уменьшаться; многие перебрались в США с началом Второй мировой войны и после нее, когда в стране началась гражданская междоусобица.
В послевоенный период состарившиеся эмигранты, не сумевшие обзавестись на чужбине семьями, стали испытывать разного рода лишения и трудности. Именно тогда, в конце 1950-х годов, стараниями русской афинской общины на восточной окраине столицы, в квартале Аргируполи, появился прекрасно оборудованный дом для престарелых эмигрантов "первой волны" (таковых называют в Греции "левкоросос", т.е. "белыми русскими"). Для его строительства и для сбора средств было учреждено специальное благотворительное общество, получившее название Христианское человеколюбивое общество "Святая Троица" (посвящение Св. Троице напоминает о том, что инициатором этого богоугодного дела являлся Троицкий приход в Афинах). Главным строителем афинской богадельни стал архимандрит Илия (Апостолов, иначе Апостолидис), выходец из Крыма. К ее устройству священнику удалось привлечь членов греческой королевской семьи, в первую очередь – великую княгиню Елену Владимировну, из Дома Романовых, и ее супруга Николая Георгиевича, сына королевы Ольги Константиновны. Великокняжеская чета впоследствии присутствовала при самых важных моментах сооружения "Русского дома". В результате тут возник жилой четырехэтажный корпус и, в центре разбитого перед корпусом сада, – отдельно стоящая церковь во имя преподобного Серафима Саровского.
За четыре десятилетия своей деятельности "Русский дом" принял более трехсот эмигрантов, обеспечив им достойный уход. О них заботилось и особое сестричество, возглавляемое великой княгиней Еленой Владимировной.
При богадельне устроен небольшой, но своеобразный музей, куда поступил ряд личных вещей почивших жителей богадельни: иконы, фотографии, письма, картины, памятные сувениры, вывезенные из России. Была собрана и хорошая библиотека, в фонды которой вошло также книжное собрание прекратившего в конце 1970-х годах свое существование салоникского "Союза русских эмигрантов Македонии-Фракии".
По традиции, скончавшихся обитателей "Русского дома" погребали именно на пирейском кладбище.
Если в столичных Афинах русская жизнь все-таки продолжалась, то в портовом Пирее, после того, как он перестал служить базой российского флота, она иссякла быстро. Пирейский храм просуществовал в качестве русского до начала 1960-х годов, когда его небольшая община окончательно исчезла. Его последний постоянный священник, о. Константин Федоров, скончался в 1959 году. Приход, долгое время считавший себя в составе Русской Православной Церкви Заграницей (с чем не соглашалось греческое священноначалие), был расформирован, а храм перешел в ведение Морского министерства Греции, которому еще ранее отдали весь госпиталь. Ныне воскресные службы здесь ведут греческие капелланы. Скромное убранство больничной церкви, пожертвованное некогда российскими морскими офицерами, тем не менее, уцелело, и даже приумножилось: в 1990-х годах, например, над входом в храм, в полуциркульном фронтоне, установлено красивое мозаичное изображение Св. равноапостольной Ольги.
Историческое кладбище в Пирее сохранилось с утратами. Некрополь имеет традиционное название "Русское кладбище имени королевы Эллинов Ольги", в напоминание о том, что он был устроен, как и военно-морской госпиталь, иждивением Ольги Константиновны. В 1920-1940-х гг. его именовали также "Русским кладбищем Союза русских эмигрантов".
Еще в конце XIX века тут был водружен громадный камень-валун с надписью "Русским морякам от земляков". На кладбище, где первоначально погребались, действительно, военные моряки, после великого "исхода" нашли вечное упокоение многие эмигранты. Среди них – духовные лица, офицеры императорской армии, бывшие дипломаты, казаки и члены их семейств (здесь водружен большой мемориальный памятник от Афинской казачьей станицы, насчитывавшей в середине 1920-х годов около 400 человек), и другие беженцы.
В 1970-х годах, когда муниципалитет Пирея решил уничтожить часть кладбища для жилых построек, русская диаспора в Элладе попыталась было этому противостоять, но безуспешно: судебный процесс, начатый совместно различными русскими организациями, был ими проигран (в первую очередь, из-за того, что не удалось обнаружить документы, подтверждавшие дарение русской общине участка от королевы). Большое количество могил в итоге погибло, однако афинский Св.-Троицкий приход, стараниями, в первую очередь, архимандрита Тимофея (Саккаса), спас надгробные плиты – их вмонтировали в стены сооруженной в 1986 году новой кладбищенской церкви, посвященной Св. равноапостольной княгине Ольге, в память основательницы Русского кладбища (архимандрит Тимофей сообщил, что во вскрытых могилах останков уже не находилось: очевидно, кто-то перенес их ранее в общую костницу).
Кладбищенская церковь не была официальным образом освящена, так как ее строительство велось в крайне спешном порядке – во имя спасения оставшейся части российского некрополя. Она представляет собою скромное сооружение, высотою около 6 метров, с квадратным планом и высоким конусообразным куполом на барабане. С трех сторон приделаны легкие двухколонные портики, с четвертой, восточной, – апсида. Уникальная особенность здания – старинные могильные плиты (всего их пятьдесят шесть), водруженные по всему периметру наружных стен. Церквушка приписана к русскому (по бюрократической терминологии – "русскоязычному") Св.-Троицкому приходу в Афинах, и редкие службы здесь проводят его священники.
В настоящее время Русское кладбище имени королевы Эллинов Ольги Константиновны представляет собой часть муниципального кладбища города Пирея, называемого Воскресенским (греч.: "Анастасис") и стало по существу "русским участком" (участок этот значительно уменьшился в 1970-х годах после сноса его северной полосы). Главное украшение некрополя – небольшая церковь Св. Ольги, описанная выше. Выделяется также мемориальный камень с якорем у южного фасада церкви и высокий памятник со следующей надписью: "В память казакам и их вождям / за веру и отечество / на поле брани убиенным /и в зарубежье скончавшимся / с 1914 года / сооружен Афинской казачьей станицей /в 1961 году". В целом надгробия здесь скромны, чему причиной не только скудные средства эмигрантов, но и греческая традиция негативного отношения к скульптурным надгробиям: в некрополе водружена одна лишь статуя (Спасителя), на могиле Н.А. Ризенкампфа.
Самое старое захоронение, относящееся к 1844 году (Н. Кутитонский), вне сомнения, сюда перенесено позднее, так как собственно Русское кладбище появилось в начале 1880-х годов. К сожалению, именно эта первоначальная зона некрополя, относящаяся к концу XIX века, и пала жертвой градостроительных преобразований пирейского муниципалитета, предпринятых спустя столетие. Мало сохранилось и захоронений 1920-х годов: вероятно, могилы первых беженцев, не имевших родственников, были быстро упразднены. Однако можно считать чудом, что вообще уцелело столько много захоронений – в Греции принято по прошествии краткого периода переносить останки в общие костницы, каковому обычаю всячески противилась русская диаспора.
В настоящее время кладбище опекают клир и прихожане церкви Св. Троицы в Афинах. В самые последние годы внимание на мемориал обратило и посольство Российской Федерации в Греции.
М.Г. Талалай
Русское кладбище в Пирее: Интереснейший памятник истории
Русское кладбище в Пирее – интереснейший памятник отечественной истории, тесно связанный с именем королевы Эллинов Ольги (1851-1926), внучки императора Николая I.В 1867 году, в 16-летнем возрасте, великая княжна Ольга Константиновна вышла замуж за принца Георга, сына датского короля Христиана из династии Глюксбургов, волею великих европейских держав ставшего в 1863 году греческим королем Георгом I (после падения короля-баварца Оттона). По свидетельствам современников, королева Ольга отличалась высоким благочестием, утонченной культурой, доброжелательным нравом и обходительностью. В греческой столице сохранилось немало мест, напоминающих о щедрой благотворительности королевы. Особое покровительство, например, королева оказывала величественному собору Св. равноапостольного Константина, Небесного патрона ее отца, великого князя Константина Николаевича (собор расположен в центре Афин, на улице Св. Константина). На ее личные средства и в память отца пришедший в упадок храм был полностью возобновлен в 1905 году: об этом сообщает мраморная доска, водруженная над главным входом в собор. В 1955 году благодарные прихожане Свято-Константиновского храма устроили в церковной крипте придел, посвященной Св. равноапостольной Ольге (в этом же приделе теперь помещена церковная утварь, некогда пожертвованная храму королевой). Государыня широко помогала и сооружению городской Благовещенской больницы ("Евангелиз-мос"). Художница София Просаленти, находившаяся под сильным влиянием русской школы живописи, написала по поручению королевы и на ее средства прекрасный иконостас больничной церкви. Та же художница создала иконостас дворцового храма в летней королевской резиденции Татой, под Афинами, где впоследствии довелось навсегда упокоиться и самой королеве (согласно желанию королевы, ее афинской летней резиденции был придан внешний облик Фермеровского дворца в Петергофе, где Ольга Константиновна провела счастливое детство).
Последние годы жизни государыни омрачились национальной смутой: ей, ее сыну королю Константину и другим членам королевской семьи пришлось покинуть Грецию. Ольга Константиновна умерла в изгнании, в Риме: первоначально ее прах покоился в русской церкви во Флоренции, а в 1936 году был перенесен в Татой.
В течение своего долгого правления королева старалась помогать русским людям, судьба которых приводила в Грецию. Именно поэтому в конце XIX века она основала в Пирее, служившем средиземноморской базой российского флота, военно-морской госпиталь. Больница была заложена в честь дочери королевы, великой княгини Александры Георгиевны, супруги великого князя Павла Александровича (об этом гласила мемориальная доска на ее стене, к сожалению, в настоящее время демонтированная). Во флигеле госпиталя была устроена домовая церковь во имя Св. равноапостольной Ольги, представляющая собой небольшую двухэтажную пристройку, увенчанную восьмиконечным "русским" крестом. Именно при этом военно-морском госпитале и учредилось кладбище, получившие впоследствии имя королевы Ольги.
Королева часто бывала в Пирее: она посещала российские корабли, обедала вместе с офицерами, присутствовала на любительских спектаклях, навещала больных. Даримые моряками иконы Ольга Константиновна обычно передавала в русские храмы в Пирее и в Афинах.
В 1912 году по личному желанию королевы пирейский храм был зачислен в число "неподвижных" церквей Морского ведомства России, под управлением протопресвитера военного и морского духовенства. Его настоятелем (а они назначались по согласованию с королевой, считавшей себя номинальной владелицей и госпиталя, и церкви) в то время являлся о. Николай Милютин. После 1917 года настоятелем церкви стал о. Павел Крахмалев, во время Первой мировой войны служивший благочинным русских войск в Македонии. После роспуска российского Балканского корпуса о. Павел остался в Греции и по приглашению королевы обосновался в Пирее. Опытный священник, он был избран в 1921 году членом Всезаграничного Высшего Русского Церковного Управления и назначен благочинным всех русских церквей в Элладском королевстве.
В те же годы коренным образом изменилось положение пирейского кладбища: если раньше на нем погребали преимущественно русских моряков, то теперь здесь хоронили беженцев из России, ставшей советской. Эмигранты стали прибывать в Грецию с 1920 года: по официальным данным в 1921 году тут их оказалось 31,5 тысячи, из них полторы тысячи – в Афинах.
Страна оказалась не готовой к приему этих обездоленных людей – более того, после тяжелого поражения от войск Ататюрка в Малой Азии, в 1922 году, в Элладу из Турции хлынули тысячи проживавших там греков. И все же, несмотря на свою собственную трагедию, Греция пыталась оказать посильную помощь и эмигрантам из России. Кроме того, обитатели греческих причерноморских колоний были настроены большей частью антибольшевистски, и в Элладе опасались возмездия со стороны советской власти (всего в 1920-х годах репатриировалось около 50 тысяч российских греков, так называемых понтийцев, или "россопонтов", которых тут не смешивали с коренными русскими и которым незамедлительно предоставляли греческое подданство).
Большую роль в поддержке беженцев сыграла, опять-таки, королева Эллинов: она, например, распорядилась, чтобы военно-морской госпиталь в Пирее предоставлял кров эмигрантам из военных. Кроме нее, эмигранты были обязаны многим С.И. Демидовой княгине Сан-Донато, урожденной графине Воронцовой-Дашковой (1870-1953), организовавший "Союз помощи русским людям в Греции".
В те годы архимандрит Сергий (Цабич), настоятель русской церкви в Афинах, писал так: "В нашем горе есть еще и утешение. Мы попали в Грецию, страну Сократа, Платона, Аристотеля, Демосфена, Софокла, Перикла и великих греков, давших опору государственности, цивилизацию, красоту жизни. Мы находимся в Афинах, городе мифической древности, тех Афинах, одно имя которых волнует сердца культурнейших людей. Нас приютил благородный народ, у которого есть все данные стать достойными своих предков" ("Русская газета". 1919. №10). Однако, несмотря на все старания благотворителей, Эллада по объективным причинам не могла дать многим беженцам достойного приюта, и они стремились уехать далее – в Болгарию, Сербию, Чехословакию, Францию.
Интегрироваться в местную жизнь было легче тем, кто имел хоть какие-то греческие корни, а также обладателям технических специальностей, ценившихся в экономически малоразвитой стране. Многие бывшие военные приобрели гражданские профессии, став шоферами, топографами, инженерами. Полноценному вхождению в общество, вне сомнения, способствовала общая православная вера. Тем не менее, с конца 1920-х годов русская колония в Афинах стала стремительно уменьшаться; многие перебрались в США с началом Второй мировой войны и после нее, когда в стране началась гражданская междоусобица.
В послевоенный период состарившиеся эмигранты, не сумевшие обзавестись на чужбине семьями, стали испытывать разного рода лишения и трудности. Именно тогда, в конце 1950-х годов, стараниями русской афинской общины на восточной окраине столицы, в квартале Аргируполи, появился прекрасно оборудованный дом для престарелых эмигрантов "первой волны" (таковых называют в Греции "левкоросос", т.е. "белыми русскими"). Для его строительства и для сбора средств было учреждено специальное благотворительное общество, получившее название Христианское человеколюбивое общество "Святая Троица" (посвящение Св. Троице напоминает о том, что инициатором этого богоугодного дела являлся Троицкий приход в Афинах). Главным строителем афинской богадельни стал архимандрит Илия (Апостолов, иначе Апостолидис), выходец из Крыма. К ее устройству священнику удалось привлечь членов греческой королевской семьи, в первую очередь – великую княгиню Елену Владимировну, из Дома Романовых, и ее супруга Николая Георгиевича, сына королевы Ольги Константиновны. Великокняжеская чета впоследствии присутствовала при самых важных моментах сооружения "Русского дома". В результате тут возник жилой четырехэтажный корпус и, в центре разбитого перед корпусом сада, – отдельно стоящая церковь во имя преподобного Серафима Саровского.
За четыре десятилетия своей деятельности "Русский дом" принял более трехсот эмигрантов, обеспечив им достойный уход. О них заботилось и особое сестричество, возглавляемое великой княгиней Еленой Владимировной.
При богадельне устроен небольшой, но своеобразный музей, куда поступил ряд личных вещей почивших жителей богадельни: иконы, фотографии, письма, картины, памятные сувениры, вывезенные из России. Была собрана и хорошая библиотека, в фонды которой вошло также книжное собрание прекратившего в конце 1970-х годах свое существование салоникского "Союза русских эмигрантов Македонии-Фракии".
По традиции, скончавшихся обитателей "Русского дома" погребали именно на пирейском кладбище.
Если в столичных Афинах русская жизнь все-таки продолжалась, то в портовом Пирее, после того, как он перестал служить базой российского флота, она иссякла быстро. Пирейский храм просуществовал в качестве русского до начала 1960-х годов, когда его небольшая община окончательно исчезла. Его последний постоянный священник, о. Константин Федоров, скончался в 1959 году. Приход, долгое время считавший себя в составе Русской Православной Церкви Заграницей (с чем не соглашалось греческое священноначалие), был расформирован, а храм перешел в ведение Морского министерства Греции, которому еще ранее отдали весь госпиталь. Ныне воскресные службы здесь ведут греческие капелланы. Скромное убранство больничной церкви, пожертвованное некогда российскими морскими офицерами, тем не менее, уцелело, и даже приумножилось: в 1990-х годах, например, над входом в храм, в полуциркульном фронтоне, установлено красивое мозаичное изображение Св. равноапостольной Ольги.
Историческое кладбище в Пирее сохранилось с утратами. Некрополь имеет традиционное название "Русское кладбище имени королевы Эллинов Ольги", в напоминание о том, что он был устроен, как и военно-морской госпиталь, иждивением Ольги Константиновны. В 1920-1940-х гг. его именовали также "Русским кладбищем Союза русских эмигрантов".
Еще в конце XIX века тут был водружен громадный камень-валун с надписью "Русским морякам от земляков". На кладбище, где первоначально погребались, действительно, военные моряки, после великого "исхода" нашли вечное упокоение многие эмигранты. Среди них – духовные лица, офицеры императорской армии, бывшие дипломаты, казаки и члены их семейств (здесь водружен большой мемориальный памятник от Афинской казачьей станицы, насчитывавшей в середине 1920-х годов около 400 человек), и другие беженцы.
В 1970-х годах, когда муниципалитет Пирея решил уничтожить часть кладбища для жилых построек, русская диаспора в Элладе попыталась было этому противостоять, но безуспешно: судебный процесс, начатый совместно различными русскими организациями, был ими проигран (в первую очередь, из-за того, что не удалось обнаружить документы, подтверждавшие дарение русской общине участка от королевы). Большое количество могил в итоге погибло, однако афинский Св.-Троицкий приход, стараниями, в первую очередь, архимандрита Тимофея (Саккаса), спас надгробные плиты – их вмонтировали в стены сооруженной в 1986 году новой кладбищенской церкви, посвященной Св. равноапостольной княгине Ольге, в память основательницы Русского кладбища (архимандрит Тимофей сообщил, что во вскрытых могилах останков уже не находилось: очевидно, кто-то перенес их ранее в общую костницу).
Кладбищенская церковь не была официальным образом освящена, так как ее строительство велось в крайне спешном порядке – во имя спасения оставшейся части российского некрополя. Она представляет собою скромное сооружение, высотою около 6 метров, с квадратным планом и высоким конусообразным куполом на барабане. С трех сторон приделаны легкие двухколонные портики, с четвертой, восточной, – апсида. Уникальная особенность здания – старинные могильные плиты (всего их пятьдесят шесть), водруженные по всему периметру наружных стен. Церквушка приписана к русскому (по бюрократической терминологии – "русскоязычному") Св.-Троицкому приходу в Афинах, и редкие службы здесь проводят его священники.
В настоящее время Русское кладбище имени королевы Эллинов Ольги Константиновны представляет собой часть муниципального кладбища города Пирея, называемого Воскресенским (греч.: "Анастасис") и стало по существу "русским участком" (участок этот значительно уменьшился в 1970-х годах после сноса его северной полосы). Главное украшение некрополя – небольшая церковь Св. Ольги, описанная выше. Выделяется также мемориальный камень с якорем у южного фасада церкви и высокий памятник со следующей надписью: "В память казакам и их вождям / за веру и отечество / на поле брани убиенным /и в зарубежье скончавшимся / с 1914 года / сооружен Афинской казачьей станицей /в 1961 году". В целом надгробия здесь скромны, чему причиной не только скудные средства эмигрантов, но и греческая традиция негативного отношения к скульптурным надгробиям: в некрополе водружена одна лишь статуя (Спасителя), на могиле Н.А. Ризенкампфа.
Самое старое захоронение, относящееся к 1844 году (Н. Кутитонский), вне сомнения, сюда перенесено позднее, так как собственно Русское кладбище появилось в начале 1880-х годов. К сожалению, именно эта первоначальная зона некрополя, относящаяся к концу XIX века, и пала жертвой градостроительных преобразований пирейского муниципалитета, предпринятых спустя столетие. Мало сохранилось и захоронений 1920-х годов: вероятно, могилы первых беженцев, не имевших родственников, были быстро упразднены. Однако можно считать чудом, что вообще уцелело столько много захоронений – в Греции принято по прошествии краткого периода переносить останки в общие костницы, каковому обычаю всячески противилась русская диаспора.
В настоящее время кладбище опекают клир и прихожане церкви Св. Троицы в Афинах. В самые последние годы внимание на мемориал обратило и посольство Российской Федерации в Греции.
М.Г. Талалай
КОММЕНТАРИИ
Форум для отзывов 11 не существует.
